Миссия Шута - Страница 61

– Конечно, ты совершенно прав, – прошептал он мне на ухо, а потом заорал, да так громко, что чуть не оглушил меня. – Конечно прав!

Как только я высвободился из его крепких объятий, он отбежал от меня, сделал невообразимый кульбит и вскочил на стол. Потом широко развел руки в стороны, словно снова выступал перед придворными короля Шрюда.

– Смерть всегда легче и безболезненнее, чем жизнь! Но мы-то выбираем жизнь. Потому что на самом деле смерть не ее противоположность, а просто один из вариантов выбора. Смерть наступает тогда, когда тебе не остается ничего иного. Разве я не прав?

Его веселье было очень заразительным, но мне все-таки удалось покачать головой.

– Я не знаю, прав ты или ошибаешься.

– В таком случае, поверь мне на слово. Я прав. Ты не забыл, я же Белый Пророк? А ты – Изменяющий, который приходит, чтобы повернуть время вспять. Посмотри на себя. Изменяющий. Человек, который одним своим существованием заставляет других совершать героические поступки. Ах, Фитц, мы – то, что мы есть и чем должны быть. Когда я теряю надежду, когда в моем сердце поселяется грусть и мне хочется сказать: «Почему я не могу оставить его здесь, чтобы он мог обрести мир и покой?», ты вдруг начинаешь говорить голосом Изменяющего, и я вижу свои поступки в другом свете. И снова становлюсь тем, кем должен быть. Белым Пророком.

Я просто сидел и смотрел на него. Несмотря на чудовищные усилия, на губах у меня появилась улыбка.

– Мне казалось, что я помогаю другим людям стать героями, а не пророками.

– Ну хорошо. – Шут легко спрыгнул на пол. – Боюсь, кое-кому из нас приходится быть и тем и другим. Тряхнув головой, он поправил куртку и начал потихоньку успокаиваться. – Итак, вернемся к моему первому вопросу. Чем мы сегодня займемся? И я тебе отвечу. Первым делом мы не станем думать о завтрашнем дне.

Я воспользовался его советом по крайней мере до конца дня. Я делал вещи, которыми не позволял себе заниматься до сих пор, поскольку они не имели никакого отношения к завтрашнему дню. Я просто получал удовольствие. Поработал немного над своими чернилами – не для продажи и заработка, а пытаясь создать пурпурный цвет, который мне нравился. Впрочем, успеха мне добиться не удалось. Высыхая, чернила приобретали коричневый оттенок, но я все равно наслаждался процессом.

Что касается Шута, тот занялся резьбой по моей мебели. Услышав, как кухонный нож скребет по дереву, я поднял голову, и он тут же это заметил. «Извини», – сказал он и демонстративно положил нож на место, а потом встал и направился к своей седельной сумке. Покопавшись в ней, он достал несколько очень острых инструментов. Тихонько напевая себе под нос, Шут подошел к столу и сложил их на стуле. Затем снял перчатку, которая скрывала метку Скилла, и занялся делом. Постепенно спинки моих простых стульев украсили переплетающиеся вьюнки с листьями, из которых тут и там выглядывали крошечные личики.

Когда я в очередной раз отвлекся от своего занятия, я обнаружил, что Шут принес в дом несколько поленьев из моей поленницы и задумчиво вертит их в руках, разглядывая каждое по отдельности, осторожно водит рукой, наделенной Скиллом, по шершавой поверхности, словно пытается разгадать тайны, скрытые от моих глаз. Наконец он выбрал одно из них с сучком, похожим на колено, и принялся снова его изучать. Он продолжал тихонько напевать, и я не стал его отвлекать.

За целый день Ночной Волк проснулся только один раз, тяжело вздыхая, слез с кровати и вышел на улицу. Я предложил ему поесть, но он фыркнул и отвернулся. Потом он напился и, снова вздохнув, улегся на прохладный пол в комнате. Он заснул, но уже не так крепко.

Короче говоря, я провел весь день в свое удовольствие, делая то, что мне нравилось, а не то, что должен был делать. Мне частенько приходили на ум мысли о Чейде, я вдруг задумался о том, чем занимался в свободное время старый убийца в своей скрытой от посторонних глаз башне, когда я поступил к нему в обучение. Задолго до моего появления Чейд служил королевским убийцей, выполняя приказы Шрюда, когда возникала необходимость свершить правосудие тихо и не привлекая ненужного внимания. Огромная библиотека и бесконечные эксперименты с ядами и смертоносным оружием говорили о том, что Чейд знал, чем занять свободные часы. А целью его жизни стало благополучие династии Видящих.

Когда-то это было целью и моей жизни. Но я отрекся от нее, чтобы снова принадлежать себе самому. Странно, но при этом я каким-то непостижимым образом отказался от той жизни, к которой стремился. Чтобы получить возможность наслаждаться свободой, мне пришлось разорвать все свои прежние связи и расстаться с теми, кого я любил и кто любил меня.

Это была лишь часть правды, но подобные мысли очень подходили к моему нынешнему настроению. В следующее мгновение я понял, что купаюсь в жалости к себе. Вот уже в третий раз мои пурпурные чернила, высохнув, становились коричневыми, хотя в одном случае получился весьма симпатичный оттенок розового. Я отложил в сторону бумагу, предварительно записав, как мне удалось получить этот цвет, решив, что он прекрасно подойдет для иллюстраций к текстам по ботанике.

Встав со стула, я с удовольствием потянулся, и Шут поднял голову от своей работы.

– Есть хочешь? – спросил я его.

Он задумался, а потом ответил:

– Пожалуй. Давай я приготовлю. Твои обеды заполняют желудок, но не доставляют никакого удовольствия.

Он отложил в сторону статуэтку, которую вырезал из дерева, заметил, что я на нее смотрю, и прикрыл – как будто не хотел, чтобы я ее увидел.

– Дай сначала закончить, – проговорил он и занялся изучением моих буфетов.