Миссия Шута - Страница 196

196

Женщина навязала кошке человеческий образ жизни. Она не давала ей подолгу спать, лишала возможности ухаживать за собой, играть и охотиться. Полукровки использовали Уит только в своих целях. Я чувствовал отвращение к ним.

Целительница унесла кошку из пещеры, принц, я и Ночной Волк последовали за ней. Для маленького тела уже приготовили небольшой курган. Все люди Диркина собрались, чтобы проводить отважного зверя. В их глазах печаль мешалась с уважением.

Дьютифул не мог говорить, и короткую речь произнесла целительница.

– Дальше она проследует без тебя. Она умерла за тебя, чтобы освободить вас обоих. Сохрани в своей душе кошачьи следы. И пусть навсегда уйдет человеческая часть, которую тебе пришлось делить с ней. Вы расстаетесь.

Принц пошатнулся, когда предсмертный оскал кошки скрылся под последними камнями кургана. Я положил руку ему на плечо, но он стряхнул ее, словно мое прикосновение было ему неприятно. Я не мог его винить. Да, кошка попросила ее убить, а потом сделала все, чтобы заставить меня довести дело до конца, однако я не рассчитывал, что Дьютифул простит меня. Как только обряд погребения закончился, целительница протянула принцу чашку с какой-то жидкостью.

– Твоя доля ее смерти, – сказала она, и Дьютифул залпом выпил содержимое чашки, прежде чем мы с лордом Голденом успели вмешаться.

Целительница жестом показала мне, что я должен отвести принца в пещеру. Он опустился на то место, где умерла кошка, и не сумел сдержать слез.

Я не знаю, что она дала ему выпить, но вскоре рыдания мальчика стихли, и он погрузился в тяжелый сон.

– Маленькая смерть, – сообщила целительница, чем изрядно напугала меня. – Я дала ему собственную маленькую смерть, время опустошения. Ты же знаешь – он умер, когда сердце кошки перестало биться. И ему необходимо немного побыть мертвым. Не пытайся лишить мальчика его последнего права.

И в самом деле сон Дьютифула очень походил на смерть. Целительница уложила его на подстилку из соломы, придав телу положение трупа. Укладывая мальчика, она бормотала себе под нос:

– Какие у него синяки на шее и спине. Зачем его били, ведь он еще совсем ребенок!

Я не смог заставить себя признаться, что это дело моих рук. Я помалкивал, а она тщательно укрыла принца одеялом и покачала головой. Потом деловито подозвала меня.

– И пусть подойдет волк. Теперь, когда я позаботилась о мальчике, пришла ваша очередь. Его горе требовало исцеления более неотложно, чем увечья телесные.

Теплой водой она промыла наши раны и намазала их какой-то жирной мазью. Ночной Волк равнодушно отнесся к ее прикосновениям. Однако он закрылся, чтобы я не чувствовал его боли, и мне вдруг показалось, будто он исчез. Целительница обрабатывала царапины у меня на груди и животе и что-то сурово бормотала. Наверное, она разговаривала с таким отступником, как я, только из-за амулета Джинны. Она заметила, что мое ожерелье спасло мне жизнь.

– Кошка хотела тебя убить, тут не может быть никаких сомнений, – заметила она. – Но я уверена, что не по своей воле. Да и мальчик не виноват. Посмотри на него. По нашим понятиям он еще ребенок, слишком юный, чтобы связывать свою жизнь с животным, – сурово продолжала она, словно винила в случившемся меня. – Он ничего не знает о наших обычаях – посмотри, как мальчик пострадал. Я не стану тебе лгать. Возможно, он этого не переживет или сойдет с ума от горя. – Она закрепила повязку у меня на животе. – Кто-то должен научить его обычаям Древней Крови, чтобы он умел обращаться с магией. – Она посмотрела на меня, но я ничего не ответил.

Она презрительно фыркнула и отвернулась.

Ночной Волк устало поднял голову, но тут же опустил ее на мое колено и посмотрел на спящего мальчика.

Ты будешь его учить?

Сомневаюсь, что он захочет. Я убил его кошку.

Кто же станет его учить?

Я ничего не ответил и растянулся на полу рядом с волком. Так мы и лежали – между наследником Видящих и внешним миром.

Неподалеку от нас, в центральной части пещеры, Диркин держал совет с лордом Голденом. Лорел сидела между ними. Целительница присоединилась к ним. В совете участвовали еще двое старейшин. Я наблюдал за ними сквозь полуприкрытые веки. Остальные люди Древней Крови занимались обычной вечерней работой. Несколько человек улеглись отдохнуть рядом с Диркином. Казалось, их вполне устраивало, что он ведет переговоры, но у меня сложилось впечатление, что именно они обладают истинной властью. Один из старейшин курил длинную трубку. Его бородатый товарищ точил нож. Скрежет металла по камню создавал непривычный фон разговору. Несмотря на их небрежные позы, я не сомневался, что все слушают очень внимательно. Диркин мог говорить от их имени, но я чувствовал, что они будут молчать до тех пор, пока он не совершит ошибку.

Не пристало Тому Баджерлоку и людям Древней Крови вести переговоры – куда лучше с этой задачей справится лорд Голден. Том Баджерлок лишь отступник и лакей короны. Он много хуже Лорел, хотя она, рожденная в семье Древней Крови, не получила по наследству Уита. Что с нее взять, ведь она живет, не ощущая всей полноты окружающего мира. Ей нет нужды стыдиться своей должности главной охотницы королевы. Я даже видел, что они ею гордятся – еще бы, неполноценной женщине удалось получить столь высокий пост. А я выбрал отступничество, и люди Уита не должны иметь со мной ничего общего.

Кто-то принес нанизанное на вертел мясо и пристроил его над огнем.

Поешь? – спросил я у Ночного Волка.

Я слишком устал, – отказался он, и я с ним согласился.

К тому же мне совсем не хотелось просить еду у тех, кто нас презирал. Поэтому мы остались сидеть отдельно, отдыхая в темноте. Я не обиделся на Шута, который не обращал на меня внимания. Лорда Голдена не интересовали раны слуги. Каждый из нас должен играть свою роль. Поэтому я сделал вид, что сплю, но продолжал наблюдать за ними и вслушиваться в разговор.

196