Миссия Шута - Страница 117

117

Никто ничего не сказал на его слова, однако лорд Голден, казалось, не замечал, что все молчат.

– А сейчас он уж и вов… ше слишком долго прячется! – возмущенно заявил он. – При дворе только и говорят: «Где принц Дьютифул? Что, все еще в своем убежище? А когда он вернется? Что, никто не знает?» У придворных отвар… вратительное настроение. Плохо, когда юный наследник так надолго исче… жает. Уверен, его кошке это тоже не по душе. Как ты думаешь, Авойн? Охотничьи кошки злятся, когда их хозяева прячутся так долго?

Авойн задумался, прежде чем ответить.

– Тот, кто любит свою кошку, не оставит ее одну надолго. Их верность нельзя принимать как должное, ее нужно постоянно завоевывать.

Авойн собрался еще что-то сказать, но леди Брезинга его перебила:

– Коты лучше всего охотятся на рассвете. Поэтому, если мы хотим показать лорду Голдену наших красавцев во всем их блеске, пожалуй, стоит отправиться на покой, поскольку нам придется рано встать.

Она сделала знак рукой, к ней подскочил слуга и отодвинул ее стул. Все остальные тут же поднялись из-за стола, хотя лорду Голдену это удалось не сразу. Мне показалось, что я услышал, как тихонько фыркнула дочь лорда Грейлинга, впрочем, она и сама не слишком твердо держалась на ногах. Следуя своей роли, я подошел к моему хозяину и уверенно взял его под локоть. Он с высокомерным видом от меня отмахнулся и нахмурился, демонстрируя, что возмущен моей наглостью. Я терпеливо ждал, когда гости попрощаются друг с другом, а затем отправился за лордом Голденом в его апартаменты.

Открыв перед ним дверь, я проследил за тем, чтобы он вошел внутрь, а затем последовал за ним, сразу заметив, что слуги леди Брезинги навели порядок в наших комнатах. Лохань с грязной водой унесли, в подсвечниках поменяли свечи, окно было закрыто. На столе стоял поднос с холодным мясом, фруктами и булочками. Закрыв дверь, я первым делом распахнул окно. Я просто не мог перенести, что нас с Ночным Волком разделял такой прочный барьер. Я выглянул наружу, но не увидел никаких признаков моего зверя. Вне всякого сомнения, он отправился на разведку, а я не мог рисковать и пытаться с ним связаться. Я быстро осмотрел наши комнаты, стараясь понять, обыскивали их или нет, а затем заглянул под кровати и в шкафы, чтобы убедиться, что никто за нами не шпионит.

Слуги и гости леди Брезинги сегодня вели себя очень осторожно. Либо они знали, почему мы к ним приехали, либо ждали, что кто-нибудь вроде нас заявится к ним искать принца. Но я не нашел в комнатах ничего подозрительного, а мою разбросанную одежду явно никто не трогал. Я никогда не оставляю свою комнату в идеальном порядке. Если в ней царит порядок, а кому-нибудь вздумается что-либо там поискать, вернуть все на места легко – гораздо труднее вспомнить, как все лежало и на каком расстоянии от пола висели рукава небрежно брошенного на стул камзола.

Столь же внимательно я изучил комнату лорда Голдена, который молча ждал, когда я закончу. Убедившись, что все в полном порядке, я повернулся к своему господину. Он плюхнулся в кресло, тяжело вздохнул, а затем, закрыв глаза, опустил подбородок на грудь. Его лицо приобрело бессмысленное выражение человека, перебравшего спиртного, и я возмущенно покачал головой. Ну как он мог забыть об осторожности и надраться? У меня на глазах Шут по очереди вытянул вперед ноги и громко стукнул каблуками по полу, я послушно стянул с него сапоги и отставил их в сторону.

– Встать можешь? – спросил я.

– Чего?

Я поднял голову, продолжая сидеть на корточках на полу около его ног.

– Я спросил, ты встать можешь?

Шут чуть приоткрыл один глаз, и широкая улыбка озарила его лицо.

– Какой я молодец, – шепотом поздравил он самого себя. – А ты такой благодарный зритель, Фитц. Знаешь, как утомительно играть роль, когда никто не знает, что ты ее играешь. Как трудно изображать совершенно чужого тебе человека, когда никто не может оценить, насколько здорово у тебя получается. – Искорки веселья заплясали в его глазах, напомнив мне прежнего Шута. Потом они погасли, и он совершенно серьезно ответил, но так, чтобы его слышал только я: – Конечно, я могу встать. И плясать, и прыгать, если понадобится. Но сегодня мы этого делать не станем. Тебе придется отправиться на кухню, скажешь, что умираешь от голода. Несмотря на твою чудесную внешность, я не сомневаюсь, что тебя накормят. Поболтай там с ними. Давай иди прямо сейчас. Я могу и сам лечь в постель. Окно оставить настежь?

– Я бы предпочел, чтобы оно оставалось открытым, – ответил я.

И я тоже, – отозвался Ночной Волк, но его слова прозвучали едва слышно, не громче легкого вздоха.

– Ну что же, пусть будет открыто, – провозгласил лорд Голден.

В кухне было полно слуг, поскольку конец ужина – еще не конец трудового дня. По правде говоря, мало кто работает дольше и тяжелее, чем те, кто кормит обитателей большого имения. Ведь не успели слуги привести все в порядок и вымыть посуду после ужина, как уже пришло время ставить хлеб на следующий день. В Гейлтоне дела обстояли точно так же, как и в замке Баккип. Я подошел к двери и осмелился заглянуть внутрь, изобразив на лице надежду и вопрос одновременно.

Одна из девушек тут же меня пожалела. Я ее узнал, она прислуживала за столом. Обращаясь к ней, леди Брезинга называла ее Лебвен.

– Ты, наверное, ужасно проголодался. Они там ели и пили и не обращали на тебя внимания, будто ты деревянная статуя. Заходи. Они, конечно, покушать любят, но тут еще много осталось.

Через несколько минут я сидел на высоком табурете на углу засыпанного мукой и изрезанного ножом стола для хлеба. Лебвен поставила передо мной несколько блюд так, чтобы я мог до них дотянуться, – еды действительно осталось полно. На огромной тарелке лежали тонкие куски копченой оленины, красиво украшенные маленькими маринованными яблоками. Засахаренные абрикосы казались пухлыми золотистыми шариками, уложенными в корзиночки, которые рассыпались, стоило им попасть в рот. Десятки крошечных птичьих печенок, замаринованных с чесноком в масле, меня не заинтересовали, а вот темные утиные грудки, приправленные сиропом и кусочками сладкого имбиря, показались очень даже привлекательными. Я наслаждался уже тем, что смотрел на эти кулинарные изыски. Лебвен принесла мне отличный черный хлеб и масло, а также кружку холодного эля и кувшин, на случай если я захочу добавки. Когда она расставила все передо мной, я кивком поблагодарил ее, а она пристроилась у противоположной стороны стола, щедро посыпала его мукой и выложила на нее поднявшееся тесто. Девушка начала мять и вертеть его, время от времени добавляя муку, пока оно не заблестело, как шелковое.

117